Развалины легендарного замка самоубийц Пиленай обнаружили в Литве
Литовские археологи сообщили, что нашли развалины замка Пиленай, вошедшего в легенды и сказания благодаря отчаянно отважным его защитникам, сражавшимся с немецкими крестоносцами. Более шести с половиной веков назад гарнизон крепости предпочел свести счеты с жизнью, но не сдаться захватчикам. «Лента.ру» вспоминала историю самоубийственного героизма.
Немцы идут!
Немецкие крестоносцы появились на территории нынешних стран Прибалтики в конце XII — начале XIII века. Появились не с миром, но с верой Христовой: здешние племена придерживались по большей части языческих верований и всячески противились переходу в католицизм. Уже поэтому их территории и богатства рассматривались христианами в качестве законной добычи, а язычники подлежали насильственному крещению или уничтожению — в случае невозможности первого.
Неудивительно, что местное население оказало яростное сопротивление пришельцам. Очень скоро стало понятно, что для покорения балтов требуется мощная и организованная военная сила. В итоге в 1202 году немцы создали на оккупированных территориях «Братство воинов Христа», более известное под названием «Ордена меченосцев». Но 22 сентября 1236 года рыцари были наголову разгромлены у реки Сауле воинами племен жемайтов и земгалов (предки латышей и литовцев).
После этого в Прибалтику пришел более мощный Тевтонский орден, который с трудом завершил покорение латышей и эстонцев. Рижский историк Игорь Гусев рассказал «Ленте.ру», что яростное сопротивление крестоносцам оказали эсты, поднимали восстания латгалы и ливы, не раз наносили поражения тевтонам земгалы и курши: «Они ненавидели порядок, при котором их заставляют отказаться от веры предков и старых традиций, заставляют предавать память отцов и дедов». Эти слова очень важны для понимания событий, о которых речь пойдет дальше.
В отличие от других балтских племен, предки нынешних литовцев рыцарям так и не покорились. Война с переменным успехом шла несколько столетий и закончилась тем, что в начале XVI века Тевтонский орден под натиском поляков и литовцев покинул Балтию.
Впрочем, в 1336 году до этого было еще далеко. Орден тогда находился в расцвете своего могущества, но и Литва, где правил великий князь Гедимин, быстро превращалась в сильную державу. Не последнюю роль в этом сыграл тот факт, что Гедимин приращивал свое государство за счет русских земель, оставшихся после нашествия монголов без сильного объединительного центра. Князь вел ожесточенную борьбу с немецкими рыцарями, нанося им существенные поражения, но это не мешало тевтонцам предпринимать новые попытки вторжения. Письменной документации литовцы в ту пору не вели, и до потомков героические деяния той эпохи дошли, возможно, в сильно приукрашенном виде — в форме легенд и сказаний.
Умереть, но не сдаться
Одним из таких событий стала осада замка Пиленай, находившегося на границе с завоеванной крестоносцами Пруссией. Литовцы-жемайты возвели крепость на высоком месте, окружили широким рвом и высокой стеной из толстых дубовых бревен. Рыцари негодовали: «Проклятый пиленский князь — настоящая собака, которая лежит у порога своей избы и никого не пускает».
Однажды немцам удалось разбить войско пиленского князя, убить его самого, а его маленького сына Маргириса пленить. Крестоносцы увезли его в Пруссию и постарались воспитать на свой лад. Спустя несколько лет Маргирис не помнил родителей, родного замка и отцовского языка. «Хорошего немца вырастим из того собаки-литовца!» — радовались тевтонцы.
Однако когда Маргирису исполнилось 20 лет, он встретил в орденской столице Мариенбурге литовского пленника, который сумел пробудить в сердце юноши уснувшие было воспоминания о родине и патриотические чувства. В один прекрасный день Маргирис бежал из Германии и вернулся в Пиленай. Там его со слезами на глазах приветствовала мать, управлявшая замком после гибели мужа.
Не простив юному князю побега, немцы большим войском во главе с верховным магистром Дитрихом фон Альтенбургом отправились походом на Пиленай. 25 февраля 1336 года они окружили замок со всех сторон. Если верить немецким хроникам, в тот день в крепости находились четыре тысячи жемайтов. В отражении атаки участвовали все — от мала до велика. Тевтонцы карабкались на стены, крушили их из катапульт, а литовцы протыкали лезущих врагов мечами и копьями, выливали на них кипящую воду, кидали камни. Но силы были неравны, и Маргирис понял, что нет надежды на спасение. «Видите, братья, что не одолеем крестоносцев. А может ли быть, что мы станем рабами? Литовцы родились свободными и свободными должны умереть!» — обратился князь к соотечественникам.
«Не будем рабами! Умрем свободными!» — вскричали в один голос обитатели Пиленай. Женщины разложили посреди замкового двора костер, в котором пиленцы спалили все имущество. Затем они, подстрекаемые своими жрецами (дело происходило еще до крещения Литвы), закололи детей, больных, раненых и, наконец, себя…
Когда костер уже почти прогорел, немцы наконец ворвались в замок. Вопя от свирепой радости, они бросились во двор и застыли при виде ужасной картины. Впрочем, Маргирис, как говорят, со своими слугами после этого еще целый час оборонял одно из укреплений и убил много врагов. Когда силы окончательно иссякли, князь прыгнул в подвал, в котором скрывал свою жену, убил ее и покончил с собой. «Да, литовцы умеют умирать свободными!» — говорили потрясенные немцы.
А вот как передает эти события немецкий хронист Виганд фон Марбург: «Язычники, видя войско, устрашились и, не веря в сохранение замка, множество имущества в огонь побросали и самих себя поубивали, где, как говорят, некая старуха язычница топором сто их убила, а потом и сама у себя жизнь отняла. Король литовский, будучи тревогой поражен, бежал и скрылся в каком-то убежище и жену свою заколол и в огонь бросил. Язычники, пораженные несчастьем, склонили головы свои, а король всех поубивал…» Впоследствии крестоносцы сровняли непокорный замок с землей.
Все последующие века героическая оборона Пиленай и гибель его защитников считалась одним из наиболее ярких эпизодов истории Литвы. О защитниках замка писали историки и литераторы, а композитор Витаутас Клова посвятил им эпическую оперу, в 1957 году удостоенную Госпремии Литовской ССР. Но точное местонахождение замка оставалось неизвестным — его искали, но не могли обнаружить.
Археологи выдвинули гипотезу, что Пиленай находится на Биленяйском кургане в Шилальском районе Жемайтии. Минувшим летом американские ученые, проводившие там исследования, подтвердили, что курган располагает глубоким культурным слоем. На место прибыла группа сотрудников Клайпедского университета во главе с известным археологом Гинтаутасом Забелой, и они с высокой долей вероятности доказали: Пиленай располагался именно здесь! Забела рассказал «Ленте.ру», что изначально ставил перед собою весьма скромную цель: узнать, к какому точно историческому периоду относится курган и поискать какие-либо сведения, которые могли бы подтвердить или опровергнуть гипотезу о расположении там замка Пиленай.
«Проводились раскопки разведывательного характера. Мы раскопали всего лишь четырнадцать квадратных метров — это минимальная доля территории городища, — объяснил ученый. — Но нас удивило, насколько богаты и разнообразны культурные слои этого городища. Находки начались уже с самого верхнего слоя». По его словам, понять, что это именно укрепление XIV века, удалось благодаря находкам, свойственным именно этому периоду. Помимо человеческих костей и зерна археологи обнаружили характерные ремесленные изделия: остатки керамики, металлическую застежку, шило…
Кроме того, важным доказательством стал тот факт, что обнаруженное строение было сожжено. Ученый подчеркивает, что в Литве найдено всего несколько курганов с остатками сгоревшего зерна, а в Жемайтии это первый. Именно потому, что здесь очень мощный слой сгоревших остатков, кажется убедительным, что это Пиленай. В любом случае впереди еще много работы, в связи с чем археологам предстоит решать вопрос финансирования. Но если первоначальные предположения подтвердятся, то Литва обретет свою национальную святыню, и к развалинам «замка самоубийц» потянутся тысячи паломников, желающих ощутить сопричастность героическому духу предков.
